При проведении амбулаторного психиатрического приема в целом ряде случаев приходится сталкиваться с ситуацией, когда любой законный представитель ребенка (мать, отец, опекун) говорит о том, что наблюдается в психоневрологическом диспансере у участкового детского или подросткового психиатра, но ему отказываются сообщить диагноз его сына (дочери, подопечного). При этом речь идет об исключительно  добровольном обращении за оказанием амбулаторной психиатрической помощи. Впрочем, еще чаще диагноз не будет разъяснен родителям ни в стационаре, ни в дневном психиатрическом стационаре, то есть нигде. Это касается и пациентов 15 лет и старше, когда им самим отказываются говорить о диагностическом мнении врача. Основанием для отказа в сообщении диагноза является, как правило, утверждение о том, что «сведения конфиденциальны», «разглашению не подлежат».

Здравый смысл подсказывает, что в случае добровольного обращения за медицинской помощью (пусть и психиатрической) родственник вправе получить информацию о своем ребенке. Иначе зачем он обратился за помощью – для статистической отчетности учреждения или каких-либо иных интересов психиатра?

Конечно, ссылок лишь на здравый смысл недостаточно, нужно обратиться к имеющимся в этой области законам.

Прежде всего рассмотрим «Закон о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» от 02.07.1992 года № 3185-1 (со всеми существующими на сегодняшний день редакциями и изменениями). Его действие распространяется на всех граждан Российской Федерации при оказании им психиатрической помощи и применяется в отношении всех учреждений и лиц, оказывающих эту помощь (статья 3). В Законе отмечено, что до 15 лет интересы ребенка защищает и представляет его законный представитель (статья 4). Вроде бы данный факт известен всем психиатрам, и обычно это соблюдается.

На что же чаще всего ссылаются психиатры, отказывая матери (отцу, опекуну) пациента до 15 лет в предоставлении медицинской информации и о диагнозе в первую очередь? Обычно на статью 9 данного Федерального закона, в которой сказано, что факты обращения гражданина, обратившегося за психиатрической помощью, и иная информация о состоянии его здоровья являются врачебной тайной, охраняемой законом. Но такая трактовка этой статьи неверна, более того, нарушает этот самый закон. В статье 9 далее говорится о том, что для реализации прав и законных интересов гражданина, страдающего психическим расстройством, по его просьбе или по просьбе его законного представителя предоставляются сведения о его состоянии и об оказанной ему психиатрической помощи. Естественно, что врачебная тайна не может распространяться на самого пациента и его законного представителя. Это же подчеркивается и в статье 5 (п. 2), где сказано о праве психически больного на получение информации о его состоянии и проводимом лечении, а виновные в ограничении прав пациента должны нести ответственность (статья 5, п. 3). И в статье 11 прямо говорится об обязанности врача предоставить больному (или его законному представителю) в доступной для него форме информацию о его психическом состоянии, характере болезни, прогнозе, планируемой терапии и т.д.

Таким образом, психиатр не только должен, но и обязан сообщать информацию родителям о психическом состоянии ребенка (его диагноз интересует родственников в первую очередь). Можно было бы скрыться за фразой «в доступной для них форме», то есть не предлагать специальных медицинских терминов, а сказать лишь обтекаемо и обобщенно. Когда-то, может быть, так и нужно поступать, но не в большинстве случаев. Вряд ли большая часть родственников, обратившихся за помощью к психиатру и имеющих надежду на подобную помощь, не образованнее самого доктора, и не в состоянии понять, что с их ребенком при терпеливом и корректном разъяснении ситуации со стороны врача. Хотел бы сам врач, обратившись за помощью, не получить никакой информации? (или услышать, что «эта информация конфиденциальна»). Зачем тогда приходить вообще?

В другом Федеральном законе «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.2011 года № 323-ФЗ также говорится о необходимости соблюдения врачебной тайны (статья 13). Но в статье 20 уточняется, что гражданин (его законный представитель) соглашается на медицинские вмешательства после получения им информации о состоянии здоровья, а также о прогнозе, планах врача и т.п. (то есть по сути своей – о диагнозе). Статья 22 (п. 3) предусматривает и в случае неблагоприятного развития болезни все равно предоставлять информацию о состоянии здоровья, но в деликатной форме. Думается, что и этот Федеральный закон не просто разрешает, но и обязывает психиатра сообщать диагноз пациенту.

Интересно, что в случае, когда требующий получения диагностической информации законный представитель ребенка отличается повышенной конфликтностью или же является, например, юристом, требует в жесткой и грамотно оформленной форме предоставления ему сведений, то всегда их получает. Значит, все-таки можно узнать диагноз? Почему бы не сообщить его без возможного обострения отношений врач – представитель пациента?

Каков же итог имеющегося опыта и сложившейся практики? По различным  причинам детские психиатры в ряде случаев отказывают законному представителю ребенка в предоставлении устной или тем более письменной информации о психическом  состоянии (диагнозе) их сына (дочери). Обусловлено ли это недостаточным знанием законодательства, требованиями администрации учреждения или иными причинами можно лишь гадать. Однако несоблюдение законодательства должно повлечь за собой ответственность как врача, так и администрации психиатрического учреждения, в котором не выполняются данные требования. Думается, что непрозрачность оказываемой психиатрической помощи обусловлена и анализируемыми фактами, а это, в свою очередь, никак не уменьшает стигматизации нашей профессии и наших пациентов в современном обществе.